В километре от линии фронта. Об Иване Егоровиче Евсюкове...

К зиме в селе появились фашисты, в основном, это были румынские солдаты. Они ходили по домам, забирали у селян птицу, скот. На следующий день они расклеили на домах листовки с приказом сдать оружие немецким властям. Тем, кто не сдаст оружие, и не будет выполнять приказы новой власти, угрожали расстрелом. Это были реальные угрозы: буквально через три дня нас, всех селян, фашисты собрали у бывшего колхозного управления и расстреляли односельчанина-инвалида за то, что он не исполнил приказа о сдаче оружия.

Это был акт устрашения. Солдаты подложили ему немецкую винтовку и расстреляли прилюдно. С того дня в селе стали «наводить порядок»: назначили старост, помощников комендатуры. Через несколько месяцев советским войскам удалось разбить немцев, находившуюся невдалеке от нашего села. Но наша радость была недолгой.

Зимой 1942 года наши войска снова отступили, фашисты вернулись. Но далеко им не дали пройти. Так получилось, что наше село находилось в километре от линии фронта. Немцы разломали все колхозные постройки и строили из них свои оборонные сооружения — доты, окопы, блиндажи, землянки. С той стороны, в полутора километрах по притоку реки Воркла, стояли войска Красной армии.

Был у немцев и мадьяров (венгров) поляк вредный, лазал по подвалам, по нашим домам, отбирал все ценное у селян. А кто сопротивлялся ему, тех он пугал, что скажет своим, что те партизаны, и за это все село расстреляют, — продолжает рассказывать Иван Егорович Евсюков. — Шли постоянные перестрелки.

Прямо за нашим селом немцы расположили свои пушки и гаубицы и вели постоянный огонь по войскам Красной Армии, они — по ним. Наш дом и другие дома немцы сожгли, и мы с мамой скрывались в землянке. Сестру фашисты забрали и отправили в Германию.

В июле 1943 года Красная Армия начала наступать. Курская дуга от нас была в 70 километрах, и мы постоянно слышали, как там все гудело. Доставалось и нам. Красная Армия начала наступать, немцы несколько дней пытались удержать свой плацдарм в селе Русская Березовка, но это им не удалось.

Хоть мне мама и не разрешала вылезать из землянки, но я не всегда ее слушался. Мы слышали, что немцы отступили, видели, что через наше село пошли русские танки, солдаты. И мне так хотелось им помогать. Но солдаты заставляли меня прятаться в землянках, так как фашисты вели постоянный огонь по нашему селу, налетали самолеты и сбрасывали бомбы. Нам повезло, в нашу землянку бомба не попала. Они разрывались невдалеке, и нас постоянно засыпало землей.

Когда фашистов прогнали, мы начали восстанавливать колхоз. Мы с одноклассниками помогали нашим мамам, копали землю, вывозили с полей то, что оставила после себя война: гильзы от снарядов, разбитые фургоны, пушки и так далее. А весной прицепляли плуг к коровам и пахали землю, садили рожь. В 1944 и в 1945 годах, в наш колхоз пригнали быков, и мы пахали землю уже на них. Было приятно осознавать, что урожай, собранный нами, шел на фронт.

Папа вернулся с фронта в 1946 году, он дошел до Австрии, в этом же году приехала из Германии сестра — Екатерина».

«После армии я продолжил работу в газовой промышленности в Луганске на газопроводе Ставрополь-Москва диаметром 700 мм. За восемь лет моей работы старшим инженером связи там было построено 7 ниток газопроводов. Один компрессорных цех состоял из газоперекачивающих агрегатов ГТ-4, другие — с электроприводами. За это время заочно закончил Одесский институт связи, потом, когда работал на нефтепроводе „Дружба“ в Тамбовской области, заочно получил диплом инженера в институте нефти и газа имени И.М. Губкина.

В 1967 году я получил приглашение на работу в Северо-Уральское управление магистральных газопроводов. Д.А. Дерновой, директор СУУМГа, переходил на повышение и передавал свои дела Павлу Терентьевичу Буряку.

Сначала я работал диспетчером, потом — заместителем начальника диспетчерской службы и руководителем режимной группы. В 1972 году СУ УМГ был переименован в „Тюментрансгаз“. В том периоде в Западной Сибири начали осваиваться месторождения Медвежье, чуть позже — Уренгойское и Ямбургское, шло большое строительство газопроводов и компрессорных станций. В „Тюментрансгазе“ в год сдавались по 1–2 газопровода, от 4 до 5 компрессорных станций, газораспределительных станций. Работы всегда было очень много».