Будни и мечты той, что трудилась в тылу. О Нине Павловне Парамоновой...
В первый месяц войны, когда фашисты захватывали Брестскую крепость, а на стене ее казармы у Белостокских ворот один из последних защитников писал: «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина», в селе Красное Увельского района Челябинской области шла своя борьба — с голодом
К тому времени, как советским войскам Ленинградского и Волховского фронтов удалось освободить Шлиссельбург, создав узкий сухопутный коридор между осажденным Ленинградом и всей остальной страной, в Увельском совхозе Нина Парамонова опустила руки: она устала от голода, холода и «тучи» работы. Но брат Николай строго одернул и привел в чувство: «Ко всему, Нина, надо привыкнуть. А вот раскисать нельзя». «Как будто приучал к военной жизни», — улыбается она.Николай сам служил на фронте, вернулся домой контуженный в 1945 году. Второй брат, Михаил, погиб в бою за два года до Победы.
Справиться с тяготами военного времени помогали не только наставления брата, но и вера в Бога. «Мама убирала иконы, хотя проверок не было. Но даже без икон мы молились кто как мог». Победу Нина Парамонова, как и все ее «однополчане», встретила, трудясь. «Радовались, не бросая работу, все со слезами ждали своих», — объясняет она.
И после войны Нина Павловна Парамонова продолжала трудиться, как и раньше. Судьба научила: человек, если не работает, то и не живет. В 1950 году труженицу перевели телятницей в том же отделе Увельского совхоза. В 1954 году повысили до повара в столовой. А уже через год, рассчитавшись, она уехала в город Пласт Челябинской области, куда ссылали ее мать, и вышла замуж. В 1976 году вместе с мужем и тремя детьми прибыла в Югорск и до самой пенсии работала горничной в
санатории-профилактории.
Это противостояние началось почти сразу после сообщения Левитана по радио о нападении германских войск на СССР. Невмоготу стало через год. 12 мая 1942 года, в один из дней разгрома Крымского фронта и гибели 150 тысяч советских солдат, 10-летняя Нина Парамонова стала работницей первого отдела Увельского совхоза. Мать пристроила ее в столовую, чтобы дочь «хоть куском хлеба питалась».
«Я там и день и ночь была. Приду к шести утра, до семи вечера, до ужина, работаю. Пока все перемоем, заготовку на завтра сделаем, уже почти десять вечера. А мне ведь снова в шесть работу начинать. За дверью постелю какую-нибудь фуфайку — я, как собачонка, упаду и сплю».
Маленькая Нина начищала вместе с поварами картошки на две пятидесятилитровые кастрюли. «Руки у меня были как шуба: пальцы все изрезаны ножом», — вздыхая, вспоминает она. И другой работы было много: дров натаскать, воды в суповой котел наносить из речки, если водовоз не приедет. Бегала быстро, поручения выполняла шустро — прозвали Пашкой Корчагиным.
Нина Парамонова работала в более чем двух с половиной тысячах километров от боевых действий, но и для нее, и для всех остальных работников совхоза груз войны становился тяжелее: голод усилился, а общественные порядки стали гораздо строже. «Тогда взять было нечего, — рассказывает Нина Павловна. — Мама насыпала в два кармана пшеницы, когда с поля ехала, — ее на 10 месяцев отправили в город Пласт, Челябинская область, отрабатывать украденное. Времена были суровые». Те семена должны были перемолоть на соседских жерновах и сделать Нине и ее братьям Николаю и Михаилу лепешки без соли.
Всесоюзное радио каждое утро напоминало словами Лебедева-Кумача: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой с фашистской силой темною, с проклятою ордой». А юная Нина, семья которой следила за военными новостями и слушала Левитана, ходила с мамой в лес за грибами и мечтала найти на какой-нибудь березе привязанную булочку. Она все повторяет: у каждого тогда было одно желание — не испытывать чувство голода. «Соберут работники урожай пшеницы, мы с другими ребятишками то, что осталось, подожжем, — вспоминает Нина Павловна, — жареные колоски отшелушим и нажуемся…» Досыта наелась, только когда в третий раз праздновали Великую Победу: «Паек стали давать хороший, хлеба побольше, даже муку».
Одетая кое-как, в простенькое старое платье и грубые ботинки, она ездила на быке за дровами, наравне с юношами распиливала бревна двуручной пилой. «Парни таскали вершинки, а я бралась за середину — и раз, в сугроб. Упаду, встану — и так раза два или три, прежде чем закину на плечо».
К тому времени, как советским войскам Ленинградского и Волховского фронтов удалось освободить Шлиссельбург, создав узкий сухопутный коридор между осажденным Ленинградом и всей остальной страной, в Увельском совхозе Нина Парамонова опустила руки: она устала от голода, холода и «тучи» работы. Но брат Николай строго одернул и привел в чувство: «Ко всему, Нина, надо привыкнуть. А вот раскисать нельзя». «Как будто приучал к военной жизни», — улыбается она.Николай сам служил на фронте, вернулся домой контуженный в 1945 году. Второй брат, Михаил, погиб в бою за два года до Победы.
И после войны Нина Павловна Парамонова продолжала трудиться, как и раньше. Судьба научила: человек, если не работает, то и не живет. В 1950 году труженицу перевели телятницей в том же отделе Увельского совхоза. В 1954 году повысили до повара в столовой. А уже через год, рассчитавшись, она уехала в город Пласт Челябинской области, куда ссылали ее мать, и вышла замуж. В 1976 году вместе с мужем и тремя детьми прибыла в Югорск и до самой пенсии работала горничной в
санатории-профилактории.
Ксения Бугрова
 Память народа Подлинные документы о Второй мировой войне |
 Подвиг народа Архивные документы воинов Великой Отечественной войны |
 Мемориал Обобщенный банк данных о погибших и пропавших без вести защитниках Отечества |