«Найден»
Я — обычный подросток, как все. Жду экзаменов, сижу в соцсетях, слушаю Оксиморона и заказываю гаджеты в сети. Каждое лето, сколько себя помню, родители, а с ними, конечно, и я, едем в небольшой городок, где живут мои бабушка и дедушка. Квартирка маленькая, панельный дом, кусты пионов во дворе и «жужжащие стайки» бабушек на лавочках.
Мама помогает по дому, отец — то чинит сантехнику, то меняет окна, то заправляет газовую колонку. А мне заняться совершенно нечем: из развлечений в городке только центральный фонтан и магазин «Пятерочка».
Злой на весь мир, я бесцельно вожу пальцем по экрану. От нечего делать наблюдаю за мухой, бьющейся в окно. И случайно вижу своего деда, ковыляющего с палочкой по тротуару мимо кленов. Он подставил лицо солнцу и с умиротворенным видом шествовал (иначе не скажешь) к подъезду. У деда завтра день рождения. 78 или 79… Не помню, надо у матери спросить.
Мама, раскрасневшаяся от замешивания теста у плиты, вытирая муку с подбородка, поинтересовалась, что мы собираемся нашему деду дарить. Я крепко задумался: не iPhone же старику под подушку положить… Дай, думаю, спрошу у него под настроение.
Спустился к деду на улицу, присел с ним на скамейку и ненароком так завожу разговор, мол, чего бы хотелось ему в жизни. И тут мой дед ставит меня в тупик: «Тебе, Пашка, и не снилось». Я воспринял его слова как вызов. Что значит «не снилось»? Да я легко любую вещь отыщу, хоть в Европе, хоть в Азии. Благо, что связь есть.
— Мне отец мой нужен да брат, — отвечает дед на мой немой вопрос.
Озадачил так озадачил. Если деду почти 80 лет… Все, думаю, наверное, старость берет свое и у Ефимыча ум за разум зашел.
— Нет, Пашка, не удивляйся. Я вот столько лет живу на свете, всего, знаешь, повидал. Вон, и человек в космос полетел, и Олимпиада у нас до Сочи была… Детей вырастил, работал на совесть… Но лада в душе нет, — дед вздохнул и выдал: — Ты не серчай уж, но просьба есть у меня.
Я с готовностью взял телефон и подключил Wi-Fi.
— Сейчас что угодно найдем, деда.
— Да ты не спеши, дело ведь непростое. Слышал, Иваныч хвастал, что брата отыскал, который на войне остался. Говорит, похоронен под Псковом, медаль посмертно, за доблесть. А мои… Кто и где — не знаю. И сердце не на месте. Может, ты в своей штуковине найдешь, а, Паш?
Я где сидел, там и застыл. Как я ему родственников найду. В блогах что ли поискать…
Это лето провел я в поисках. Изучил электронные архивы, копался в документах, писал родственникам, обзванивал редакторов сайтов о солдатах, пропавших без вести. Дед каждое утро усаживался в кресло у окна и с глубоким почтением смотрел на меня, всем своим видом выражая благодарность. Мне от этого было неловко. Хотелось отыскать хоть какую-нибудь информацию о тех двоих, что ушли на фронт, но не вернулись.
И вот одним августовским утром раздался, наконец, долгожданный сигнал. Письмо. Открываю. Даже дух захватило.
«Уважаемый Вениамин Ефимович!
Ваш отец, Трубников Ефим Михайлович, 1897 г.р. Звание: красноармеец.
Награжден медалью „За боевые заслуги“ за то, что в бою за освобождение города Н***, исправляя линии, встретился с группой немецких солдат, при завязавшейся перестрелке не из своего оружия уничтожил 3 немецких солдат».
У меня от волнения глаз задергался.
«А также награжден „орденом Красной звезды“…» И выдержка из пожелтевшего от времени наградного документа. Я прочитал его деду.
«В бою при форсировании реки Висла проявил себя отважным и бесстрашным связистом, под разрывами вражеских снарядов в период контратаки противника поддерживал бесперебойную связь по всем направлениям, не считаясь с опасностью…» А дальше — как погиб и где похоронен.
Дет молчал. Только синие глаза заволокло. Да губы слегка дрожали. Он не отводил от меня взгляд. Я кулаками вытирал слезы.
— Павел, внучок… — Он не договорил, а я все понял. Мне было стыдно и за свою снисходительность, и за безделье, и за глупую злость на «неправильный» отпуск. Я опустил голову деду на колени. Мне хотелось попросить прощения, но слова так и не шли. А он все повторял «Внучок, Пашка, спасибо, нашел…» да гладил меня по макушке.
А потом мы долго говорили о войне, о картофельных очистках, из которых варили похлебку во время войны, о том, как тяжело было от незнания судьбы своих родных, о жизни…
И я был бесконечно охвачен чувством чего-то важного, настоящего, чего-то, что больше меня. И уже совсем не жалел о лете. Я не знаю, кто работает в архивах и собирает информацию для таких вот сайтов, но низкий поклон этим людям. Они находят тех, кто мог бы безвестно уйти, открывая их подвиги детям и внукам, храня память Победы.
Павел Волков, Белоярское УТТиСТ